Даме беспомощной надобно много ли?
Чтобы хоть изредка кто-то пристал…
Мокрый Дзержинский, похожий на Гоголя,
В парке заброшенном тихо стоял.
Медленно шла я по мокрой аллеечке,
Тихо звучал в моей памяти Блок.
Вижу — мужчина сидит на скамеечке,
Что-то считает, задумчив и строг.
Вдруг — долгожданное:
— Женщина,
женщина!
С зонтиком! Стойте! Хочу вам сказать…
И, от напора его ошалевшая,
Я замерла… Хоть и надо бежать.
— Женщина, вижу, такая вы милая!
Доброе сердце, родная душа!
Вы не займёте мне десять с полтиною?
Скоро уже подойдут кореша…
…И побрела
я, понуро задумавшись:
Да, джентельменов теперь уже нет.
И
посуровевший Феликс Эдмундович
Молча и
долго,
Смотрел ему вслед…